Каждое десятилетие возникают в искусстве «мнимые модные величины». Сегодняшняя мнимая величина – пролетарское искусство.
Забудем о группе бесталанных юношей из Лито и Пролеткульта; не их вина, что этих юнцов посадили на гору: «сиди, как Бог, и вещай».
Пролетарское искусство не есть искусство для пролетариев, потому что перемена потребителя не есть перемена в искусстве . Искусство для пролетария – это первое звено в очаровательной цепи: поэзия для деревообделочников, живопись для пищевиков, скульптура для служащих Совнархоза.
Пролетарское искусство не есть искусство пролетария, потому что творцом может быть только профессионал. Как не может поэт от нечего делать подойти к машине и пустить её в ход, так не может рабочий взять перо и вдруг «роднуть» стихотворение. Правда, поэт может прокатиться на автомобиле, сам управляя рулём, правда, шофёр может срифмовать пару строк, но и то и другое не будет творчеством.
То, что ныне называется пролетарским искусством, это бранный термин, это прикрытие вывески плохого товара. В «пролетарские поэты» идут бездарники . Всякий рабочий, становящийся поэтом-профессионалом, немедленно фатально порывает со своей средой и зачастую понимает её хуже, чем «буржуазный» поэт.
Все звукоподражательные стихи, которыми так восхищаются, есть действительно результат мастерства, но мастерства не поэта, а музыканта; звукоподражательность, так же как и ритмоподражательность, есть наследие тех времён, когда в народной поэзии соединялись музыка и слово
Вадим Шершеневич.