«Без тягостных сносок»
Поэзия умерла. Ну, хотя бы для тех, кто утверждает это. Идея сулит богатые возможности. Ничего нового создать теперь нельзя, и на нашу долю остались коллажи с подмигиваниями, фрактальные центоны, пародии, да лексика победившего пролетариата. И всепожирающая ирония. Критике всё это не подлежит: о покойниках – только хорошее.
В кругах, близких к интеллектуальным, это кредо слывёт последним словом литературоведения. В самом деле, изобретёт авангардист небывалый приём, а люди бывалые ему показывают: такое, мол, уже было у Хлебникова, обериутов или, на худой конец, у Кручёных. И становится авангардизм поприщем графоманов, и нет авангарда, а значит нет и движения вперёд. Что и требовалось доказать.
Полемический запал вышележащих строк есть не более, чем литературный приём. Оспаривать зависящие от идеи прогресса концепции искусства, как бы влиятельны они ни были, неинтересно. Если для кого-то из литературоведов искусство – лишь совокупность приёмов, ему в наше время, действительно, угрожает безработица, поскольку предмет исследования может оказаться исчерпанным. Если такой точки зрения придерживается литератор, он ошибся в выборе профессии.
Первые вопросы, возникающие при попытке осмысления творчества, незамысловаты. Что мы делаем? Зачем? Как? (Вопрос «почему?», пожалуй, в этом контексте не возникает; для автора творчество – естественное отправление.) Ответы давно известны, но очень не всем и не очень внятно. Поэтому попытаюсь на свой лад кратко их изложить.
Начну с того, чем стихотворение не является. Оно не является способом передачи смысловой информации о фактах и событиях внешнего или внутреннего мира, хотя такая информация может присутствовать. Сообщения этого рода нет необходимости излагать стихами, разве что для «украшения» речи. Проза точнее. По той же причине стихотворение не является сообщением о чувствах или эмоциях автора по поводу означенных фактов и событий, хотя может содержать и эту информацию. Некоторые поэты, руководствуясь указаниями литературоведов, полагают, что стихотворение есть игра в языковые структуры. Это, по крайней мере, забавно, особенно, когда с юмором. Но чисто формальные игры сегодня не имеют шанса выдержать конкуренцию с играми компьютерными.
Что же остаётся в качестве «содержания» поэзии? А вот, словами Мандельштама:
Когда, уничтожив набросок,
Ты держишь прилежно в уме
Период без тягостных сносок,
Единый во внутренней тьме...
Владимир Герцик